Приключения Сэмюэля Пингля [с иллюстрациями] - Сергей Беляев

— Проваливайте, — прошипел я, — можете являться и в полнолуние. По средам я буду спать с часу до двух ночи. Но вообще постарайтесь поскорее убраться из наших окрестностей навсегда.

— Как вы великодушны! — промямлил Вандок и исчез.

Я слышал его быстрые шаги, легкий прыжок, и все стихло.

Безмолвная тропическая ночь сгустилась вокруг меня.

Но на душе у меня было смутно. Я жалел Вандока и был недоволен собой.

III

— А не приходила вам мысль, мисс Лиз, что джирры поедаются какими-нибудь животными? — спросил Мильройс ассистентку, когда я днем доложил ему о недостаче джирр. — Все-таки мы еще очень мало знаем о поведении пресмыкающихся. Что думаете вы, Пингль?

— Следовало бы дать мне Ли в помощь, — ответил я. — Вдвоем нам будет легче уследить, куда исчезают джирры.

— Вы недооцениваете свои способности, Пингль. Я уверен, что вы поймаете беглянок. Но не станем беспокоиться о пустяках. На днях сюда приезжает мой племянник доктор Рольс, и он уладит дело. А вы, Пингль, будьте добры, приготовьте раствор вот по этой формуле…

На лабораторном столе лежала записка. Я удивился, зачем профессору понадобилось записывать формулу: обычно я составлял растворы с его слов.

— И поторапливайтесь, Пингль, — строго сказал Мильройс. — Обратившись к Лиз, работавшей тут же, он продолжал прерванный моим приходом разговор: — Вы будете, Лиз, совершенно очарованы моим племянником. Чрезвычайно талантливый человек. Несколько лет он прожил на Яве, написал книгу о насекомоядных растениях. Теперь надолго едет в Австралию изучать флору ее южного побережья. Он хочет воспользоваться некоторыми моими советами. Ведь я, кажется, неплохой организатор…

— О да! — невольно вырвалось у меня.

Мильройс медленно повернул голову в мою сторону:

— Ах, Пингль, вы еще здесь? А я полагал, что раствор уже готов. Так вот, Лиз, мы воспользуемся коротким визитом Рольса и проверим тот опыт, о котором я вам говорил. А кстати и разберемся в джиррах. Он должен отлично знать. Ведь он…

Раствор как раз был к этому моменту готов.

— Исполнено, профессор, — сказал я.

Лиз с недовольством посмотрела на меня.

— Как вы меня испугали, Пингль!

— Благодарю вас, Пингль, — сказал профессор. — Я сам профильтрую раствор.

Мне оставалось откланяться и покинуть лабораторию.

Через несколько дней как-то утром Ли сказал мне:

— Ночью приехал племянник профессора.

Мне очень хотелось посмотреть на гостя, но как раз в парке было много работы, и мне никак не удавалось увидать приезжего.

Дня через два Лиз приказала перенести несколько клеток на солнечную сторону, и я с китайцами трудился в поте лица. Перетаскивая клетку, я увидел через калитку незнакомого человека, разговаривавшего с Лиз на террасе дома. Человек сидел на перилах спиной ко мне, сильно жестикулировал и рассказывал, по-видимому, что-то очень смешное, потому что Лиз хохотала так, что ее смех доносился до меня.

— Боже мой… Да перестаньте, Рольс! Вы уморите меня, Рольс!

Очевидно, это и был молодой племянник профессора. Несомненно, что мой хозяин очень любил Рольса, потому что Хо на кухне стряпал самые изысканные блюда, и когда нес мимо моего бунгало три прибора в столовую профессора, то подмигивал мне:

— После обеда я принесу вам еще чего-нибудь вкусненького.

В лаборатории Лиз занималась одна. Профессор с племянником сидели, запершись в личном кабинете Мильройса, и занимались до глубокой ночи. Я видел освещенное окно кабинета, когда коротал часы ночного дежурства в парке. Для занятий профессора требовалось очень много материала то из вивариев, то из склада, и я буквально разрывался на части. Бедная Лиз тоже измучилась. Наконец она с облегчением сказала:

— Рольс уехал сегодня рано утром. Какой обаятельный человек, не правда ли, Пингль?

— К сожалению, меня не представили мистеру Рольсу. Я его видел на террасе…

Лиз вся вспыхнула.

— Видели? О, это очаровательный собеседник. Какой замечательный человек!

Она задумалась, и лицо ее сделалось печальным.

— Жаль, что мистер Рольс так скоро уехал, — искренне сказал я.

Когда в полдень я вернулся в лабораторию, меня встретила встревоженная Лиз.

— Ради бога, не шумите, Пингль. Говорите шепотом.

Ходите на цыпочках…

— Что случилось? — прошептал я.

— Профессор Мильройс заболел…

— Что с ним? Укус змеи?

— Нет. Желтая лихорадка… Жестокий приступ… Лежит без сознания…

Слезы выступили у меня на глазах.

— Какое несчастье! Надо доктора… Привезти из Рангуна?

— Авто вернется оттуда только к вечеру, — печально сказала Лиз.

— Тогда я побегу в деревню и найму лошадь, — горячо предложил я.

Лиз нервно передернула плечами.

— Ах, Пингль, профессор знает отличное средство против Желтого Джека. Я только что сделала ему первый укол. Через час сделаю второй. Наверное, дело ограничится двумя-тремя приступами, не более. Ведь я тут до вас перехворала, кажется, всеми видами лихорадок, и профессор вылечил меня. У него свои взгляды на болезни, и он отлично управляется с ними.

Мильройс хворал долго, и все на станции как бы погрузилось в траур. Лиз была печальна, и я часто видел слезы на ее похудевшем лице. Теперь она работала в лаборатории одна. Вечером привозили почту, ее разбирала Лиз и несла в кабинет к больному профессору. Она же и кормила его, с вечера давая подробные наставления Хо, что следует приготовить.

На мои вопросы о состоянии здоровья профессора Лиз только покачивала головой, и я сам болел душой за человека, который, по-видимому, находился между жизнью и смертью.

— Профессор выздоравливает! — однажды радостно сказала мне Лиз, прибежав утром в парк. — Он прислал вам записку, вот она.

С радостью я прочитал слова, написанные уже знакомым мне почерком:

«Дорогой Пингль! Лихорадка порядком помучила меня, но теперь я поправляюсь. Надеюсь скоро увидеть вас. Очень интересуюсь вашей работой. Прочитайте книгу, которую вам даст Лиз. Учитесь, если не хотите век прожить сторожем».

— Книга у вас на террасе. Изучайте ее. Начинайте готовиться к научной работе, Пингль, — добавила Лиз и поспешила в лабораторию.

Меня охватило нетерпение узнать, что за книгу рекомендовал мне профессор, и я помчался к своему бунгало, где и увидал на столе книгу «Биологические загадки».

С первой же страницы она увлекла меня. В Дижане нас приучали делать короткие конспекты прочитанного, выписывать наиболее интересные места. Ведь многое забывается, а коротенькая строчка записи часто возобновляет в памяти содержание целой книги.